Несоветский Баталов

Вы были когда-нибудь на спектакле одного известного человека? Не режиссера-постановщика, не спонсора-олигарха, а самого обыкновенного известного актера? Кто-то назовет это камерной встречей Алексея Баталова со зрителем

Другие гордо расскажут коллегам по работе о своем вчерашнем походе на единственный баталовский моноспектакль в Минске. И только неброская афиша на стене у театра оперетты сохранит все тепло долгожданного визита великого мастера сцены в древнюю столицу.

Алексей Баталов, любимый нами, прежде всего, за роли, сыгранные им в советском кинематографе, не может не удивлять. Безгранично чеховский типаж актера вызывал у режиссеров той страны абсолютно поверхностные ассоциации с героическими строителями социалистического будущего. Рожденный в семье артистов, он рано понял суть предстоящей ему профессии. К лицедейству относился сдержанно, однако занимался им как ремеслом, достигая неповторимого сходства своих героев с реальными советскими тружениками. Свою роль в оскароносном «Москва слезам не верит» Баталов вспоминает неохотно. «Нет ничего великого в том, чтобы сыграть пьяного небритого мужчину, сидящего в одних трусах в ободранной квартире,» — говорит актер. И зрители в зале, наверное, впервые за всю историю гениального фильма понимают настоящий характер этого героя.

А Баталов все говорит и говорит. Один посреди пустой черной сцены с маленьким экраном, на котором, словно черно-белое кино, пробегают все его великие роли. «Мамонт или динозавр», как он сам в шутку называет себя в моноспектакле, посреди безжалостного океана современного кинематографа. Нет, тогда были совершенно другие времена! И люди были совершенно иными, добрыми, справедливыми, верными. И несколько сотен глаз жадно смотрят на любимого актера из зала. Может быть, в последний раз, потому что он уже тяжело болен и с трудом старается довести спектакль до конца. Звучит финальная мелодия, но партер остается стоя аплодировать гениальному актеру. Овация и цветы, и снова шквал аплодисментов из переполненных лож окунают зал в теплое театральное прошлое. А в руках остается лишь маленькая светлая афиша с росчерком руки самого великого человека.